461
8
Все больше американских чиновников из сферы исполнения наказаний приходят к выводу, что их система неэффективна, слишком дорога и жестока. А вот пенитенциарная система Норвегии – объект постоянного обсуждения и зависти других стран. В Норвегии на 100 тысяч жителей приходится всего 75 заключенных. Для сравнения: в США этот показатель – 665, в России – 430.
Что еще важнее, после выхода на свободу большинство осужденных уже не возвращаются за решетку: доля рецидивов около 20% (в США – 77%; в России – 45%). Судя по этой статистике, в норвежской системе исполнения наказаний есть нечто, что работает так, как нужно.
И тюремщики из Северной Дакоты решили перенять норвежский опыт. Для этого они поехали в норвежскую тюрьму Хальден. В ней нет ни сторожевых вышек, ни колючей проволоки. Территория окружена единственной стеной. Заключенные живут в отдельных комнатах c душевой и телевизором, готовят на общей кухне. Надзиратели не вооружены, свободно ходят и общаются с заключенными, вместе едят и занимаются спортом. Насилие здесь редкость, а нападение на персонал трудно себе представить. При этом Хальден – вторая по размеру и одна из наиболее строго охраняемых норвежских тюрем, здесь содержатся люди, осужденные за тяжкие преступления.
×
Леанн Бертш, возглавляющая Управление по коррекции и реабилитации Северной Дакоты, последние 10 лет контролирует работу всех тюрем штата – четырех исправительных учреждений для взрослых и одного для преступников-подростков. «Я всегда считала, что у нас хорошая система, – говорит она. – Мы ведем себя адекватно, мы не унижаем людей. У нас есть учреждения с хорошими программами». Но визит в Хальден в 2015 году перевернул ее представления. «Это был такой момент, который заставляет пересмотреть все, – призналась она в интервью Mother Jones. – Как мы могли вообще думать, что это нормально – держать людей в подобии клеток?»
Вернувшись из Норвегии, Бертш поставила перед тюрьмами штата новую задачу – «включить человечность». Северная Дакота – относительно удачное место для тюремного эксперимента. Это не слишком густонаселенный штат, здесь небольшое, а значит, гибкое правительство и невысокое число заключенных (240 человек на 100 тысяч жителей). Однако из-за фрекингового бума в штат съезжаются люди самых разных занятий из других уголков страны, и статистика по заключенным растет, тюрьмы заполняются быстрее, чем рассчитывали чиновники. К 2015 году Бертш была готова платить за содержание заключенных в другом штате. Но, если верить исследованиям, это плохая идея. Чем дальше от родных мест содержится человек, тем реже к нему приходят посетители – семья и друзья. А чем реже приходят посетители, тем больше вероятность, что после освобождения бывший осужденный вновь преступит закон.
Ориентируясь на норвежский опыт, в штате также пересмотрели правила одиночного заключения. Если раньше попасть в одиночку можно было за ругательство или татуировку, которая не понравилась надзирателю, то теперь только за поведение, представляющее опасность для другого человека. Причем раньше попавшие в карцер не знали, когда их выпустят, а теперь длительность наказания строго регламентирована. В целом чиновники пытаются переключить пенитенциарную систему штата с наказания на исправление. Отсидевшие большой срок перед освобождением проходят специальную программу – попадают из привычной тюремной среды туда, где условия больше похожи на обычные. Это нужно, чтобы человек вспомнил, что значит быть среди людей, жить в обществе.
Одно из таких мест – Missouri River Correctional Center (Коррекционный центр реки Миссури). Тюремный городок создан два года назад, в нем нет заборов, заключенные могут гулять по дорожкам, но должны носить яркие жилеты. Это учреждение с минимальной охраной, сюда переводят или совершивших нетяжкие преступления, или тех, кто отбыл почти весь срок в тюрьме строгого режима и уже готовится выйти на свободу. Время от времени заключенных вывозят в супермаркеты, разрешают им на день съездить домой к семье, носить собственную одежду и поощряют поиск работы (как после освобождения, так и до него). Объяснение таких условий у местного руководства очень простое: все, кто здесь находится, вскоре выйдут на волю. Так какими мы хотим, чтобы эти люди были?
Это кажется странным, но заключенным бывает тяжело привыкнуть к более мягким условиям. За хорошее поведение можно получить в свое распоряжение личную комнату, и осужденные рассказывают, что там поначалу сложно засыпать – есть настоящий матрас, на котором непривычно, а главное – тихо. Параллельно заключенные проходят программу поведенческой терапии, где им рассказывают, как справляться с агрессией, разрешать конфликты без применения силы. По словам тюремных чиновников, реформы работают. Сегодня в одиночные камеры попадают втрое меньше заключенных, чем до начала преобразований, количество стычек между осужденными, угроз в адрес персонала, а также эпизодов применения силы надзирателями резко сократилось.
В американских тюрьмах безопасность обычно достигается строгостью правил, внезапными проверками и обысками, а также угрозой дополнительного наказания. В Норвегии практикуют «динамическую безопасность». Это подход, при котором снижение насилия между заключенными и персоналом тюрьмы происходит благодаря созданию добрых отношений в учреждении. Переход от одной модели к другой требует слома шаблонов – обычно охранник чувствует себя представителем другого вида, он не друг и не наставник.
Это кажется странным, но заключенным бывает тяжело привыкнуть к более мягким условиям. За хорошее поведение можно получить в свое распоряжение личную комнату, и осужденные рассказывают, что там поначалу сложно засыпать – есть настоящий матрас, на котором непривычно, а главное – тихо. Параллельно заключенные проходят программу поведенческой терапии, где им рассказывают, как справляться с агрессией, разрешать конфликты без применения силы. По словам тюремных чиновников, реформы работают. Сегодня в одиночные камеры попадают втрое меньше заключенных, чем до начала преобразований, количество стычек между осужденными, угроз в адрес персонала, а также эпизодов применения силы надзирателями резко сократилось.
В американских тюрьмах безопасность обычно достигается строгостью правил, внезапными проверками и обысками, а также угрозой дополнительного наказания. В Норвегии практикуют «динамическую безопасность». Это подход, при котором снижение насилия между заключенными и персоналом тюрьмы происходит благодаря созданию добрых отношений в учреждении. Переход от одной модели к другой требует слома шаблонов – обычно охранник чувствует себя представителем другого вида, он не друг и не наставник.
Если прежние методы были неэффективны, значит, нужно искать новые – становится все более популярным среди тех, кто управляет американскими тюрьмами. Люди внутри системы устали от того, как она сейчас работает, и попытки изменить это постепенно предпринимаются в разных частях страны. В Колорадо (20 тысяч заключенных) за полтора года практически полностью отказались от наказания одиночными камерами, к этому же идут еще треть государственных тюрем. В Южной Каролине, Миссисипи, Джорджии и Техасе – штатах, известных высоким числом заключенных – официально признали, что политика массового тюремного заключения дорога и не оправдывает себя.
Ссылки по теме:
- Хочу в тюрьму в Норвегии: райский уголок для заключенных
- В Норвегии началось вторжение «русских лососей»
- Скабеева показала условия содержания Кокорина и Мамаева в бараке под Белгородом
- Туристов приглашают в отель над пропастью
- Криминальные хроники и культура: за что сидели знаменитые таланты
Новости партнёров
реклама
2 Милосердие к преступникам - это преступление против их жертв.
Интересная фраза. И ключевая.
То есть в сухом остатке мы имеем основным условием исправления оступившегося человека - возвращение в общество, и принятие его обществом.
К примеру, российское общество не готово к таким изменениям сегодня. Оно озлоблено, и по самые уши накачано через державную пропаганду фашизмом. И представить, что из тюрьмы с норвежскими условиями содержания выходит отбывший срок человек, который побывал как бы на другой планете, в другом мире, в другом времени, и возвращается в свой дом, зачастую без услуг, в великодержавную нищету и оголтелый милитаризм, то, я думаю, либо общество его не примет, либо же он вольется в общество, приняв его правила, соответственно, отказавшись ото всего, что приобрел в "тюрьме".
И получается, что наше российское общество само не готово к изменениям, - потому что изменения условий содержания в пенитенциарной системе, как у Норвегии - результат готовности общества, его модернизации и прогресса.